Неточные совпадения
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор
стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого
сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Не знаешь сам, что сделал ты:
Ты снес один по крайности
Четырнадцать пудов!»
Ой, знаю!
сердце молотом
Стучит в груди, кровавые
В глазах круги стоят,
Спина как будто треснула…
Он ничего не мог выговорить. Он совсем, совсем не так предполагал объявить и сам не понимал того, что теперь с ним делалось. Она тихо подошла к нему, села на постель подле и ждала, не сводя с него глаз.
Сердце ее
стучало и замирало. Стало невыносимо: он обернул к ней мертво-бледное лицо свое; губы его бессильно кривились, усиливаясь что-то выговорить. Ужас прошел по
сердцу Сони.
Соня все колебалась.
Сердце ее
стучало. Не смела как-то она ему читать. Почти с мучением смотрел он на «несчастную помешанную».
Ожидая воды, Бердников пожаловался на неприятную погоду, на усталость
сердца, а затем, не торопясь, выпив воды, он,
постукивая указательным пальцем по столу, заговорил деловито, но как будто и небрежно...
Во взгляде ее он прочел решение, но какое — еще не знал, только у него
сердце стукнуло, как никогда не
стучало. Таких минут не бывало в его жизни.
Она усмехнулась и спряталась. Обломов махнул и ему рукой, чтоб он шел вон. Он прилег на шитую подушку головой, приложил руку к
сердцу и стал прислушиваться, как оно
стучит.
«Ну, пора… вот настоящая минута. —
Сердце так и
стучало у ней. — Не могу, Боже мой!»
Они молча шли по дорожке. Ни от линейки учителя, ни от бровей директора никогда в жизни не
стучало так
сердце Обломова, как теперь. Он хотел что-то сказать, пересиливал себя, но слова с языка не шли; только
сердце билось неимоверно, как перед бедой.
«Вот страсти хотел, — размышлял Райский, — напрашивался на нее, а не знаю, страсть ли это! Я ощупываю себя: есть ли страсть, как будто хочу узнать, целы ли у меня ребра или нет ли какого-нибудь вывиха? Вон и
сердце не
стучит! Видно, я сам не способен испытывать страсть!»
У меня болела голова,
стучало в висках,
стучало сердце.
Вспомнит когда-нибудь Митю Карамазова, увидит, как любил ее Митя, пожалеет Митю!» Много картинности, романического исступления, дикого карамазовского безудержу и чувствительности — ну и еще чего-то другого, господа присяжные, чего-то, что кричит в душе,
стучит в уме неустанно и отравляет его
сердце до смерти; это что-то — это совесть, господа присяжные, это суд ее, это страшные ее угрызения!
Сердце у меня
стучало, и я боялся, как бы незнакомцы не открыли по этому стуку моего присутствия…
Я просыпался весь в поту, с бьющимся
сердцем. В комнате слышалось дыхание, но привычные звуки как будто заслонялись чем-то вдвинувшимся с того света, чужим и странным. В соседней спальне
стучит маятник, потрескивает нагоревшая свеча. Старая нянька вскрикивает и бормочет во сне. Она тоже чужая и страшная… Ветер шевелит ставню, точно кто-то живой дергает ее снаружи. Позвякивает стекло… Кто-то дышит и невидимо ходит и глядит невидящими глазами… Кто-то, слепо страдающий и грозящий жутким слепым страданием.
Варя. Напугал он меня.
Сердце так и
стучит.
Он пошел по дороге, огибающей парк, к своей даче.
Сердце его
стучало, мысли путались, и всё кругом него как бы походило на сон. И вдруг, так же как и давеча, когда он оба раза проснулся на одном и том же видении, то же видение опять предстало ему. Та же женщина вышла из парка и стала пред ним, точно ждала его тут. Он вздрогнул и остановился; она схватила его руку и крепко сжала ее. «Нет, это не видение!»
Но князь не знал, что спросить дальше и чем окончить вопрос; к тому же
сердце его так
стучало, что и говорить трудно было. Рогожин тоже молчал и смотрел на него по-прежнему, то есть как бы в задумчивости.
Женни осталась словно окаменелая; даже сильно бившееся до сих пор
сердце ее не
стучало.
Сердце так и
стучало у меня в груди, и я вздрагивал при каждом всплеске воды, когда щука или жерех выскакивали на поверхность, гоняясь за мелкой рыбкой.
Веретенников-то сколько! а турухтанов-то — я уже и не видывал таких стай!» Я слушал, смотрел и тогда ничего не понимал, что вокруг меня происходило: только
сердце то замирало, то
стучало, как молотком; но зато после все представлялось, даже теперь представляется мне ясно и отчетливо, доставляло и доставляет неизъяснимое наслаждение!.. и все это понятно вполне только одним охотникам!
Она была сильно взволнована. Рассказывая, я нагибался к ней и заглядывал в ее лицо. Я заметил, что она употребляла ужасные усилия подавить свое волнение, точно из гордости передо мной. Она все больше и больше бледнела и крепко закусила свою нижнюю губу. Но особенно поразил меня странный стук ее
сердца. Оно
стучало все сильнее и сильнее, так что, наконец, можно было слышать его за два, за три шага, как в аневризме. Я думал, что она вдруг разразится слезами, как и вчера; но она преодолела себя.
Говоря это, Нелли побледнела, глаза ее сверкали и
сердце начало
стучать так сильно, что она опустилась на подушки и минуты две не могла проговорить слова.
Шаги ли мне слышатся — или это опять
стучит мое
сердце?
Сердце у нее
стучало быстро, голова кружилась от возбуждения.
В ноябре, когда наступили темные, безлунные ночи,
сердце ее до того переполнилось гнетущей тоской, что она не могла уже сдержать себя. Она вышла однажды на улицу и пошла по направлению к мельничной плотинке. Речка бурлила и пенилась; шел сильный дождь; сквозь осыпанные мукой стекла окон брезжил тусклый свет; колесо
стучало, но помольцы скрылись. Было пустынно, мрачно, безрассветно. Она дошла до середины мостков, переброшенных через плотину, и бросилась головой вперед на понырный мост.
Володя бодро шел впереди солдат, и хотя
сердце у него
стучало так, как будто он пробежал во весь дух несколько верст, походка была легкая, и лицо веселое.
На улицах еще не открывались лавки, но уже показались пешеходы; изредка
стучала одинокая карета… В саду гулявших не было. Садовник скоблил, не торопясь, дорожку лопатой, да дряхлая старушонка в черном суконном плаще проковыляла через аллею. Ни на одно мгновение не мог Санин принять это убогое существо за Джемму — и, однако же,
сердце в нем екнуло, и он внимательно следил глазами за удалявшимся черным пятном.
— Нельзя этого intelligere, нельзя, а если и можно, так вот чем!..
Сердцем нашим!.. — И Егор Егорыч при этом
постучал себе пальцем в грудь. — А не этим! — прибавил он,
постучав уже пальцем в лоб.
Иван Тимофеич очень тонко подметил этот разлад чувств. С одной стороны, в висках
стучит, с другой —
сердце объемлет жажда выказать благонамеренность… Так что, когда я, вместо ответа, в свою очередь предложил вопрос...
Часто ни малейшего даже оттенка злобы или ненависти не слышалось в таком рассказе, от которого у меня подчас подымалось
сердце и начинало крепко и сильно
стучать.
Почтмейстерша вскипела. Она еще раз потрогала дверь, но дверь не отпирается: крючок
постукивает, но сидит в петле, а между тем сквозь дверь слышно два дыхания. Два! Можно представить себе весь ужас, объявший
сердце жены при таком внезапном открытии!
Громкий разговор разбудил Марту. В беседке стоял Передонов и громко говорил, здороваясь с Вершиной. Марта испуганно озиралась.
Сердце у нее
стучало, а глаза еще слипались, и мысли еще путались. Где же совесть? Или ее и не было? И не следовало ей здесь быть?
Она сердилась, взмахивала руками, они обнажались нише локтей, а кофта на груди иногда распахивалась. Кожемякин опускал глаза,
сердце его учащённо билось, в голове
стучали молотки, и несколько минут он ничего не понимал и не слышал.
Перед
сердцем стоял человек ученого вида, рассматривая его в огромную лупу, и что-то говорил барышне, которая проворно
стучала клавишами пишущей машины.
Я смотрел, дивясь, что не ищу объяснения. Все перелетело, изменилось во мне, и хотя чувства правильно отвечали действию, их острота превозмогла всякую мысль. Я слышал стук своего
сердца в груди, шее, висках; оно
стучало все быстрее и тише, быстрее и тише. Вдруг меня охватил страх; он рванул и исчез.
Кровь
стучит в висках,
сердце бьется до того, что держу грудь.
—
Но если в ней единое пятно,
Единое, случайно завелося,
Тогда — беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нальется
сердце ядом,
Как молотком
стучит в ушах упрек,
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах…
Тогда, надев шапку, он положил деньги в карман, сунул руки в рукава пальто, сжался, наклонил голову и медленно пошёл вдоль по улице, неся в груди оледеневшее
сердце, чувствуя, что в голове его катаются какие-то тяжёлые шары и
стучат в виски ему…
Как тихо! В деревне раздавшийся голос
Как будто у самого уха гудет,
О корень древесный запнувшийся полоз
Стучит, и визжит, и за
сердце скребет.
Тарас смотрел на Фому равнодушно и спокойно. Смотрел, молчал и тихо
постукивал пальцами по краю стола. Любовь беспокойно вертелась на стуле. Маятник часов глухим, вздыхающим звуком отбивал секунды. И
сердце Фомы билось медленно и тяжко, чувствуя, что здесь никто не откликнется теплым словом на его тяжелое недоумение.
Ну, фараонова тощайшая корова, которая, сожрав свою тучнейшую сестру, все так тоща, что
сердце у нее
стучит по голым ребрам?..
Помню, с каким волнением я шел потом к Ажогиным, как
стучало и замирало мое
сердце, когда я поднимался по лестнице и долго стоял вверху на площадке, не смея войти в этот храм муз!
Меня это пугало…
Сердце у меня
стучало, как будто кто-то схватывал его невидимой рукой… Порой издалека глядели на меня человеческие глаза, полные грусти, одушевления, сочувствия и мысли, всего, что я считал в те минуты обманом…
Павел Александрович скрепя
сердце нагнулся к щелочке.
Сердце его билось, в висках
стучало. Он почти не понимал, что с ним происходит.
Его старческое
сердце, подогретое шампанским, музыкой и воскреснувшими воспоминаниями (а у кого нет любимых воспоминаний?),
стучало чаще и чаще, как уже давно не билось оно…
Лаевский слышал ее всхлипыванья. Ему было нестерпимо душно, и сильно
стучало сердце. В тоске он поднялся, постоял посреди комнаты, нащупал в потемках кресло около стола и сел.
Худо понимая, что делается кругом, я вошел в комнату рядом и, слыша, как
стучит мое опозоренное
сердце, стал, подобно манекену, неподвижно и глупо.
Она слышала, как
стучало ее испуганное
сердце и чувствовала странную боль в шее; бедная девушка! немного повыше круглого плеча ее виднелось красное пятно, оставленное губами пьяного старика…
На обходе я шел стремительной поступью, за мною мело фельдшера, фельдшерицу и двух сиделок. Останавливаясь у постели, на которой, тая в жару и жалобно дыша, болел человек, я выжимал из своего мозга все, что в нем было. Пальцы мои шарили по сухой, пылающей коже, я смотрел в зрачки,
постукивал по ребрам, слушал, как таинственно бьет в глубине
сердце, и нес в себе одну мысль: как его спасти? И этого — спасти. И этого! Всех!